Город мертвецов и другие истории (сборник) - Иван Грачев

Я уже жалел, что вообще вышел сегодня из дома, но мне так хотелось увидеть тот силуэт еще раз, поближе, может даже прикоснуться к ней. Что-то в ней влекло меня, возможно, то самое призрачное чувство, которое заставило броситься в объятия дождя, достигшего в тот момент своего пика и заливавашего все вокруг с утроенной силой.

Ветра не было, лишь вода бушевала над нашими головами. Я промок до нитки, но теперь уже нечего было терять.

Медленно, делая не больше шага в секунду, брел я вдоль мрачной стены из людей, за которой плач усиливался, вероятно, гроб уже начали погружать в лоно земли. Каждая спина была похожа на предыдущую, я искал тот синий дождевик с капюшоном, лицо под которым уже представало в моих мыслях в самых разных вариациях. Ее губы были тонки, а подбородок поражал своей утонченной остротой. Я уже представил, что ее лицо было по-детски худым, с большими глазами, цвета которых я еще не видел, но уже ожидал, что они будут прекрасны.

И я увидел ее! Она стояла в самом конце, немного отстранившись, и смотрела в мою сторону! Из-под капюшона на меня смотрели большие глаза, полные спокойствия, но также и грустные, и насмешливые одновременно. Я никогда раньше не видел таких глаз, с таким объёмом эмоций, которому могла позавидовать самая богатая палитра художника. Одновременно с этим, мне казалось, что она также плакала вместе с остальными; в усталости ее глаз виднелось и раздраженное покраснение.

Я подошел ближе, понятия не имея, как стоит завести разговор.

– Привет, – прошептал я.

– Привет, – аккуратно улыбнувшись, ответила мне незнакомка.

Голос был тихим и спокойным, он не дрожал и содержал в себе приятные нотки уверенности, а это показалось мне редкостью, хотя мои познания в женщинах были близки к нулю. Ее взгляд неуверенно скользил по моему лицу, будто она пыталась вспомнить, виделись ли мы раньше.

– Что ты здесь делаешь? Мне кажется, такой девушке, как ты, не стоит быть в таком месте в это время.

– Такой девушке, как я? – после этих слов, она прикрыла рот рукой и хихикнула.

Мою спину пронзил озноб. Я обернулся и увидел, как несколько человек обратили в мою сторону уже знакомую гримасу презрения. От жара я почувствовал, как капли испаряются, не успевая долететь до меня и пары сантиметров.

– Прости, я не это имел в виду…

– Ничего. Я поняла. Тебе непривычно видеть кого-то, похожего на себя. Я права?

– Знаешь, я не совсем понимаю, о чем ты.

Она прикоснулась ко мне щекой, и ее губы скользнули по моему уху. Она была так близко, что я чувствовал ритм и жар ее дыхания, мне хотелось притянуть ее к себе, почувствовать своим телом биение ее сердца, но страх сковал меня. Глупый детский страх оказаться отвергнутым, стеснение и неуверенность учащали пульс. Ее голос ласкал слух и возбуждал мои мысли.

– Неужели ты сам не знаешь, зачем пришел сюда? Последовал за незнакомыми тебе людьми, заранее зная, что кого-то постигло великое горе, – в ее голосе слышалась улыбка, и это смущало меня, но и интриговало, ведь ее нежная сущность обнажила коготки… О, как они царапали меня, ласкали и изводили!

Она стояла спиной к месту действия.

– Всмотрись в эти лица. Не думаешь ли ты, что присутствующие люди сильно от тебя отличаются? Они такие же, как и ты, глупый дурачок, пришли сюда только для того, чтобы посмотреть на кого-то, кому сейчас гораздо хуже, чем им самим. О, это ведь так

важно, понять, что твои проблемы ничто, просто пустышка. Осознавая это, они чувствуют себя на вершине мира, ведь это так потрясающе приятно, когда другой втоптан в грязь, в прямом смысле.

Я слушал и видел отражение ее слов на лицах окружающих плачущую леди людей. Женщины разоделись роскошно, лишь соблюдая траурные цвета, накрасились, а мужчины приоделись и все, как на подбор, были подстрижены и выбриты. Я вполне допускал, что одна из местных леди примерила сегодня новый комплект эротического белья.

Гробовщики начали опускать покойника в последний путь. Плакальщица хваталась ногтями в деревянную обивку, ее руки судорожно тряслись, вызывая очередную волну отвращения на лицах некоторых людей. Несколько мужчин подались вперед и взяли ее за плечи, чтобы аккуратно, если это вообще было возможно, оттащить от гроба. Это так было похоже на появление некой черной силы, что возвращала жену покойного в мир живых. Я не сомневаюсь, что, если бы никого рядом не было, то гробовщикам пришлось бы закапывать два тела в черный проем.

Когда гроб опустили в землю, он сразу же вытолкнул воду, которая успела наполнить свежую могилу, и стал похож на плот, на котором некоторые народы отправляли усопших после смерти. Один из гробовщиков сказал, что надо поторапливаться, иначе они не смогут закончить, пока не вычерпают всю воду.

Все по очереди начали подходить к проему и, наклоняясь один за другим, роняли внутрь горсть земли. Это представление больше походило на плохо поставленную пьесу.

Кто-то переигрывал, рыдая во весь голос, так неестественно, что резало слух. Один мужчина наклонился и, покачнувшись, толкнул человека впереди себя, буквально чуть не обрушив все вокруг. Люди подходили и подходили, пачкались и незаметно корча лица, будто кто-то заставлял их делать это.

Моя спутница проплыла вдоль всех силуэтов, неслышно, как дыхание ветра, и не прикасаясь к другим людям, и, осторожно припав на одно колено, взяла немного земли с края могилы, чтобы не сильно пачкать руки. Когда она посмотрела вниз несколько секунд, ее пальцы разжались и ее горсть, вместе с несколькими слезинками, стала последней перед тем, как на гроб обрушилась темнота.

Когда она поднялась, она подошла сзади к жене покойного и, опустив чистую ладонь на ее плечо, наклонилась к ее щеке. Казалось, что женщина не осознает происходящего и вовсе не чувствует прикосновения, но ее взгляд полностью переменился, когда моя незнакомка прошептала несколько слов и поцеловала несчастную в щеку. Та даже не обернулась, словно не хотела увидеть того, кто остался неравнодушен к ее горю, она так и осталась стоять, глядя на гору земли вперемешку с грязью и водой, что обрушивалась в черную дыру.

Девушка уходила прочь, даже не попрощавшись со мною взглядом.

Я шел за ней до выхода. Не стараясь приглушить шаги, или другими способами затаиться в слежке. Просто шел, как завороженный, представляя, как же выглядит этот ангел без своего дождевика, каждую линию изгиба ее фигуры рисовало мое больное воображение. Даже осознавая, насколько мерзок я был в тот момент, все равно ничего не мог поделать с собственными мыслями. Они скользили и извивались, подобно муренам в холодной воде, но неизбежно жалили прямо в мозг. Я хотел, я звал всем своим взглядом, только бы она остановилась и посмотрела на меня. Своими большими глазами и тонкой улыбкой заставила меня почувствовать жажду, физическую потребность в прикосновении.

И, будто повинуясь моим фантазиям, она замедлила шаг. Я не знал, что хочу сказать ей, но уже чувствовал, как за штурвал садится кто-то другой. Фразы, уверенные, местами и вовсе наглые, совсем не присущие обычному мне, бушевали в голове.

– Постой! – окликнул я ее. Она окончательно остановилась.

Я подошел и взглянул в ее лицо, желая напиться той красоты, что звала меня. Но вместо спокойствия и нежности, тех черт, что застыли в кратковременной памяти, я наткнулся на надменную ярость, да так неожиданно, что я отшатнулся.

– Что такое? – она склонила голову в насмешке, не переставая смотреть на меня. Она скинула капюшон, обнажив, словно оружие, длинные черные волосы. Ее лицо стало резким и острым в обрамлении черных волн. Глаза стали темными с алым блеском в глубине. Улыбка обнажила зубы. – Неужели ты больше не хочешь меня? Милую девочку-привидение, что встретилась тебе там, на кладбище.

– Что… что случилось? – только и пробормотал я, почувствовав, как улетучилась вся уверенность.

– Случилось то, что ты вовсе не отличаешься от окружающих. Глупый, жалкий и неуверенный в себе, ты думал, что проводишь меня до дома, пригласишь пару раз в какую-нибудь забегаловку и уже можно размышлять о совместном будущем?

Но произошло неожиданное. Я вспомнил те эпизоды своей жизни, что где-то глубоко между памятью и забвением, пытались скрыться во мраке. Те воспоминания, которые пугали меня по ночам, вызывая призраки во сне. И я понял, что не могу позволить ей уйти так просто.

Мне хотелось сжать ее плечи изо всех сил, чтобы ее лицо исказилось гримасой боли и страха, хотелось ударить ее, чтобы уже теперь настоящие слезы брызнули из ее глаз. Хотелось кричать ей в лицо гадости, но чтобы она не уходила.

Я схватил ее за руку, но не сильно и, сжав до боли вторую руку, сказал без дрожи в голосе, глядя прямо в глаза:

– Мне ничего от тебя не надо. И если ты была настолько глупа, что увидела во мне одного из них, то мне очень жаль. Но я не хочу чтобы ты думала, будто для меня не важна эта встреча. Ведь я пришел не за ними следом, а за тобой. Я шел на зов, и нашел тебя.